Унесенные ветром
Стать свидетелем целой эпохи, а точнее ее заката; побывать участником военных действий, видя, как босые и голодные солдаты бредут к первому попавшемуся дому и просят испить глоток воды; вместе с главными героинями гордо отстаивать честь всего народа, честь своего родного дома, туша пожар и спасая бесценные старинные памятные вещи; хихикать вместе с кокетками на балах или, наоборот, насмехаться над их глупыми забавами - и не только это творит магия слова Маргарет Митчелл. Признанный выдающимися критиками и даже некоторыми психологами роман, действительно, словно рыбак поймал меня в сеть и вытащил. То же можно сказать о Скарлетт, которая, подобно рыбачке, закидывала невод и вытаскивала со дна всех своих родственников и друзей.
Почему люди вообще называют романы психологическими? Наверное, потому, что они по-настоящему раскрывают человеческие достоинства и недостатки, по-настоящему передают личные истории героев, а главное во всем этом то, что делается это посредством речи самих этих героев, посредством их поступков, а не просто стороннего наблюдения, которому мы не очень часто и доверяем. Неоднозначных натур здесь целая книга и догадаться, кто плох и кто соответственно безупречен не смог бы никто. У всех бы чувствовался субъективизм. А это не лучший советчик в попытке покритиковать чей-то личный характер. Все это я веду к тому, что именно объективность, которая чувствуется и в где-то корыстных мотивах, а где-то во благо какого-то человека (Эшли Уилкс, Блу Батлер), во имя любви и страсти - вот, что привлекает в этом романе. Я ценю книгу за ее искренность. Я ценю ее за историю и память. Я не нахожу героев простыми, не нахожу их и сложными. Они просто настоящие, во всем смысле этого слова. Сделать роман правдивым, таким, где я и любой другой читатель решим, что в этой ситуации мы поступили бы именно как Скарлетт, что мы бы не допустили развала семьи и прочие беды; таким, где я увижу свои ошибки и в сотый раз пойму, что человек не идеален - за одну только эту цель я выражаю автору свою благодарность.
В общем, "Унесенные ветром" или "Завтра будет новый день", какое было первоначальное название романа, словно зеркало, отражает наши ляпы, словно пустыня, мучает нас жаждой былых времен, наконец, словно ветер, сдувает с нас пыль этих же ляпов и жажды, обращая нас к абсолютно новым путям, к продолжающейся жизни. А кто сказал, друзья, что какого-нибудь путешественника, открывающего новые земли, остановит одна из нередко случающихся океанских бурь?
